Биография
Вильгельм Кюхельбекер родился 10 июня 1797 года в Петербурге. Его отец Карл Кюхельбекер был родом из саксонского города Баутцена и считался широко образованным человеком: у него были глубокие познания в юриспруденции, экономике и агрономии. Считается, что он слушал лекции в Лейпцигском университете в то же время, что Гёте и Радищев. По протекции влиятельных родственников он приобрел должность секретаря великого князя Павла Петровича, а затем стал директором Павловска. Мать Вильгельма, Юстина фон Ломан, была нянькой младшего сына императора Михаила Павловича. В 1798 году Павел I отдал Карлу Кюхельбекеру в пожизненное пользование имение Авинорм, где и прошло детство Вильгельма. Карл Кюхельбекер оказался очень рачительным помещиком, старающимся заботиться о благосостоянии своих крестьян. Во время голода 1808 года благодаря его заботам Авинорм был одним из немногих мест, где жертв голода не оказалось. Между тем, семью Кюхельбекеров совсем нельзя было бы назвать богатой. В статье Малле Салупере „Wilhelm Küchelbeckeri eluloo eesti leheküljed“ (Tartu, 1998) приводятся материалы о жизни в Авинорме и отношениях с крестьянами.
В1807 году Кюхельбекер перенес тяжелое заболевание, из-за которого стал глухим на левое ухо.
Отец Кюхельбекера умер от чахотки 1891 году. До этого он обращался к новому царю с просьбой отдать Авинорм в пожизненное владение его жене, но ему в этом было отказано под предлогом того, что имение было уже обещано Дерптскому университету.
После его смерти заботу о семье взяла на себя сестра Вильгельма Юстина, жена профессора русского языка и литературы Дерптского университета Григория Глинки, впоследствии наставника великих князей Николая (будущего императора) и Константина.
Еще в 1808 году Вильгельм был определен в частный пансион Иоганна Фридриха Бринкмана в Выру. Учебная программа заведения была очень обширной, в нее входили и языки, и естественные науки. Основательное образование помогло Кюхельбекеру блестяще сдать в 1811 году вступительные экзамены в Царскосельский лицей, куда он был принят по рекомендации своего дальнего родственника М. Барклая де Толли.
О жизни первого выпуска лицеистов существует огромная литература. Много было написано об усидчивости и дарованиях лицеиста Кюхельбекера, чьи способности были подмечены лицейским начальством. Между тем, он имел очень неровный и взрывной характер, что усугубляли и постоянные издевательства в его адрес, где высмеивались и его глухота, неровное знание русского языка, и, наконец, его ориентация на немецких авторов, в частности Геснера и Клопштока. Даже его попытка утопиться вызвала новый прилив шуток и эпиграмм. Правда, Кюхельбекер отличался большой незлобивостью, а своими знаниями и упорством смог снискать себе уважение среди других лицеистов. К этому времени относятся и его первые поэтические опыты на немецком и русском языках. Активно поддерживалась переписка с домашними.
Кюхельбекер окончил Лицей с серебряной медалью и вместе с Пушкиным поступил летом 1817 года в Коллегию Иностранных дел. Одновременно он стал преподавать русскую литературу в Благородном пансионе при Главном педагогическом институте. Среди его учеников оказались младший брат Пушкина Лев и будущий композитор Михаил Глинка.
Известно, что по совету Жуковского Кюхельбекер пытался получить место профессора русского языка в Дерптском университете, но неудачно. 8 сентября 1820 года он отправился в должности секретаря обер-камергера А. Нарышкина в путешествие по Западной Европе. Результатом этой поездки стала книга путевых заметок «Путешествие», большей частью вышедшая в разных журналах в 1824-1825. гг.
Свое путешествие согласно традиции Кюхельбекер начинает с прибалтийских провинций, но в тексте его писем им уделено сравнительно мало места, а описания соответствуют романтическим установкам своего времени. Так, Нарва характеризуется как древний город, причем автор воображает ее жизнь, отталкиваясь от надгробных надписей в соборе святого Петра. В природных описаниях доминируют пасмурность и туманность, подчеркивается скандинавский характер пейзажа. Очень кратко сопоставляя разные прибалтийские народности, Кюхельбекер находит самыми лучшими жителей Курляндии, но он сравнивает их только в отношении внешнего вида, в свою очередь, рассматривая их в одном контексте с античными идеалами физической красоты. Вообще, можно отметить, что тема искусства – главнейшая в его «Путешествии», где автор особенно тщательно передает свои впечатления от созерцаний известных произведений искусства, например, в Дрезденской галерее.
На страницах писем упомянуто и о встречах с известными людьми. Так, среди берлинских открытий подробно упомянуто о впечатлении от музыки пятнадцатилетнего Ф. Мендельсона-Бартольди. В Дрездене Кюхельбекер встречается с в ту пору шестидесятипятилетней графиней фон дер Реке, о которой восторженно отзывается как о «почтенной, величавой, кроткой любимице муз». Одновременно он знакомится и с Христианом Августом Тидге, с которым беседует о современной русской литературе и передает ему для перевода пушкинское стихотворение «Роза». Там же Кюхельбекер общается и с Людвигом Тиком, «человеком чрезвычайно занимательным и достойным примечания по своему образу мыслей», они обсуждают произведения Новалиса, Виланда и Клопштока.
В Веймаре Кюхельбекер встречается с Гёте и передает ему письмо от Клингера. Гёте подарил молодому поэту издание „Маскарадного шествия» с дарственной надписью.
В Париже Кюхельбекер обратил на себя внимание властей лекциями под названием «Свойства нашей поэзии и языка», которые читал в либеральном научном обществе «Атеней». В результате ему пришлось немедленно вернуться назад в Россию. Некоторое время Кюхельбекер не может найти себе применения. В сентябре 1821 года он уезжает служить на Кавказ под покровительство Ермолова, где продолжает свое знакомство с Грибоедовым. Но и здесь возникает конфликт с начальством: после ссоры и дуэли с родственником Ермолова Кюхельбекер оставляет службу. В мае 1822 года он выходит в отставку и около года живет в имении сестры Юстины в селе Закуп Смоленской губернии. Именно к этому времени относится его «эстонская повесть» «Адо».
В июле 1823 года Кюхельбекер приезжает в Москву, где начинает давать лекции в Университетском пансионе, а заодно и частные уроки. Помимо этого, он принимается вместе с Владимиром Одоевским за издание альманаха «Мнемозина». Однако и это предприятие не дает желаемых результатов. Множество других планов Кюхельбекера – работа в министерстве финансов, профессорская деятельность в Эдинбурге или в Крыму – тоже остаются нереализованными. К этому времени относится и тесное общение с Рылеевым и Бестужевым. Перед самым восстанием Кюхельбекер был принят Рылеевым в Северное общество.
Во время восстания 14 декабря 1825 года Кюхельбекер – один из самых деятельных участников событий на Сенатской площади. Он пытался застрелить великого князя Михаила Павловича (своего молочного брата). Попытка бегства заграницу через Варшаву не удалась: по словесному портрету, составленному Булгариным, 19 января 1826 года он был опознан и арестован. Смертная казнь была заменена двадцатью годами каторжных работ (позднее, срок сократился до пятнадцати). Благодаря связям семьи с императорской фамилией и этот приговор был смягчен: Кюхельбекера приговорили к одиночному заключению в крепости Динабурга. По дороге туда произошла его известная встреча с Пушкиным, оказавшаяся для обоих последней. Пушкин периодически снабжал своего товарища литературными новинками и даже добился в 1835 году возможности анонимно напечатать часть мистерии Кюхельбекера «Ижорский».
Заключенный Кюхельбекер содержался в Динабурге в достаточно мягком режиме: он мог писать и получать письма, читать книги, общаться с духовником. В апреле 1831 года он был переведен в ревельский Вышгород, где пробыл до 7 октября того же года, после чего был вывезен в Свеаборг. Он был освобожден 14 декабря 1835 года с предписанием отправиться на поселение в сибирский город Баргузин. Его первым сочинением, написанным на свободе, стало переложение притчи Гердера «Венец небесный». В Баргузине Кюхельбекер получил земельный надел, стал заниматься строительством дома, занялся организацией своего хозяйства и женился на дочери почтмейстера Дросиде Артеновой. Однако поэт очень тяжело переживал свою оторванность от культурных центров, плохие условия для творчества. Последовала серия переездов на новые места жительства (Акша, Курган, Иркутск, Тобольск). Здоровье Кюхельбекера было расшатано, он потерял зрение. Умер он 11 августа 1846 года.
Творчество
Литературная позиция Кюхельбекера может считаться с некоторыми особенностями романтической: он ратует за оригинальность и самобытность литературы, причем эти критерии связаны для него напрямую с народным, национальным началом в литературе. Это романтическое требование, однако, связано с поиском новых народных форм выражения поэтической мысли, и здесь Кюхельбекер уже с его лицейскими «тяжелыми» сочинениями оказывается близким взглядам литературного общества «Беседа любителей русского слова», между тем как основное лицейское направление было связано с подражанием французским образцам. В этом отношении вполне естественным становится увлечение Ломоносовым, Державиным, Радищевым, Ширинским-Шихматовым. Лицейская лирика Кюхельбекера необычна по своим стилистическим особенностям, отмечена поиском новых поэтических возможностей («Сократизм», «Гимн Бахусу», «Бессмертие есть цель жизни человеческой»), представляющих собой альтернативу направлению Карамзина и Жуковского. «Напыщенный слог» становится одной из мишеней критики в повести Кюхельбекера «Адо» (1824), специально написанной в высоком слоге, что впоследствии повлекло за собой авторскую переработку произведения. Кюхельбекер теоретически обосновывает свои взгляды в статьи «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» (1824), где ратует за самобытность и оригинальность произведений. В дальнейшем его положения были развиты в сочинении «Разговор с Ф.В. Булгариным».
К 1830-м гг. относится грандиозный замысел «Русского Декамерона», многосоставного произведения, куда входили бы прозаические рассуждения, поэтические фрагменты и поэмы. Некоторые первоначально созданные для этого замысла произведения впоследствии приобрели самостоятельное значение, например, поэма и «Агасвер» (1846). Во время пребывания на Кавказе Кюхельбекер живо интересуется литературой народов Востока, читает Фирдоуси и Саади. Наряду с восточной тематикой на протяжении всей творческой деятельности для поэта остается очень существенной библейская тематика: в заключении он часто прелагает в стихи фрагменты из библии.
Перу Кюхельбекера принадлежат трагедии «Аргивяне» (1823), «Прокофий Ляпунов» (1834), «Иван, купецкий сын» (1842), оперное либретто по драме Кальдерона «Любовь до гроба, или Гренадские мавры», поэмы «Давид» (1829), «Юрий и Ксения» (1836) и т.д. Самым значительным его произведением считается роман в письмах «Последний Колонна» (1843), созданный по мотивам сентиментального романа французского писателя Франсуа Арно «Адельсон и Сальвини». Исследователи отмечают в романе Кюхельбекера влияние В. Ирвинга, Э.Т.А. Гофмана и О. Бальзака.
Заслуживает упоминания и дневник Кюхельбекера, который он начал вести в Ревеле. Он иллюстрирует насыщенную духовную жизнь его создателя: впечатления от знакомства с классическими текстами и литературными новинками, размышлениями о современной литературе и библии.
«Адо»
Среди обращений Кюхельбекера к эстонской тематике наряду с рядом ностальгически описывающих годы детства стихотворений особое значение имеет повесть «Адо», появившаяся в 1824 году в альманахе «Мнемозина».
В повести содержится немало эстонских географических и лингвистических реалий. Авинормский холм, Ульви, Торма – реальные географические пункты. В произведении есть и настоящие эстонские имена - Адо, Тио (Тийу), Мадли. Среди использованного лингвистического материала можно говорить о специфических именах некоторых действующих лиц или языческих божеств (Сур – «большой», Нор – «молодой», языческий бог Юмала, курат – «злой дух») и словах, характеризующих деятельность или национальную принадлежность персонажей (кубьяс – староста, маймес – крестьянин, саксонец, сакс – немец). При этом Кюхельбекеру не удалось избежать и ошибок, например, он называет Адо «эмандом» в значении старшины, хотя это слово переводится с эстонского как «госпожа». Наряду со старинными вариантами географических пунктов встречаются и современные автору наименования, так, Тарту он называет Дерптом, что несвойственно для 1217-1234 гг., к которым относит действие повести Вальмар Адамс. Характерно и то, что Кюхельбекер использует наименования, принадлежащие разным традициям: так река Эмайыги названа и Эмбахом, и Аможивой. Эта мультикультурная насыщенность текста во многом объясняется ориентацией автора на идеологию романтизма.
«Адо» принадлежит романтической традиции. Для изображаемого Кюхельбекером мира характерно двоеверие: сочетание проверенной временем веры в старых языческих богов (например, латышского Перкуна) и христианства. Описания природы всегда тематически связаны с эмоциональной составляющей действия. Для последнего же характерно эффектное использование контрастов: так, изящный пир рыцарей и красавиц заканчивается кровопролитной резней, которую смог внутренним чутьем предвидеть только исполняющий на пиру песни поэт. Автор любит расцвечивать свое повествование песенными вставками, хотя, по мнению Адамса, песни Маи, дочери Адо, представленные как народные таковыми все-таки не являются.
В произведении есть явные заимствования из популярных христианских сюжетов: спасение Михаилом Маи из темницы напоминает об истории римской святой Теодоры, болезнь и последующее выздоровление Адо символизируют его отречение от язычества и обращение к христианству.
Повесть Кюхельбекера имеет вполне явные политико-идеологические коннотации: местное население должно сделать выбор между жестокими крестоносцами и дружелюбными русскими соседями. Автор замечает, что древние эсты вполне признавали свою зависимость от Новгорода, чьи «республиканские» идеалы он воспевает в русле декабристской традиции. Эпизод посольства молодого эстонца Нора в Новгород и его отношения с русскими развиваются в традициях романа воспитания: «простой сын природы» восхищается своим новым духовным отцом «примерным гражданином» Держикраем, выучивает его язык и принимает христианство, взяв себе новое имя - Юрий. Проблема выбора исторического пути развития воплощается на материале жизни конкретных персонажей: Нор (Юрий) выбирает сторону своего нового духовного отца, а не Адо, который впоследствии сам тоже принимает крещение. Более того, «в Держикрае воскрес для него друг его Сур». Можно заметить, что отношения многих персонажей строятся по принципу параллелизма: например, темой отцовства и руководства объединены такие разные действующие лица как Сур (принявший крещение от немцев и убитый ими), Адо и Держикрай. Между тем, повесть не скрывает некоторых сложностей в эстонско-русских отношениях: новгородское вече отказывает эстонцам в помощи, а последующий поход князя Ярослава заканчивается неудачно. В нашествии татар автор видит основное препятствие, из-за которого русские княжества не смогли «воздвигнуть» эстонский народ.
Кюхельбекер тонко внедряет своих персонажей в разные исторические и мифологические регистры: так, Юрий погибает при осаде Тарту (Юрьева), и даже католический священнослужитель свидетельствует о его святости. Своим повествованием автор как бы расширяет мифологию изображаемого пространства. В особенности любопытным примером является использование имени Михаил: его носят и служащий немцам латышский сотник, который спасает эстонцев от гибели, и сын Юрия и Маи, который остается без родителей и воспитывается старым Держикраем (другими словами: ассимилируется в русской среде). С одной стороны этот мотив наглядно свидетельствует об особенностях «исторического выбора» в пользу России, с другой стороны напоминает о сложности межкультурных отношений вообще. Необходимо учитывать и тот факт, что обращение эстонских «детей природы» к русской культуре надо рассматривать не только как процесс русификации, но и как приобщение к республиканскому идеалу вообще, что было немаловажно для будущего декабриста.
Произведение Кюхельбекера сохраняет свое значение в контексте эстонской литературы. По словам Адамса «эстонская повесть Кюхельбекера, этот ранний опыт русского писателя, художественно воспроизвела эстонскую старину задолго до того, как исторический жанр появился в эстонской литературе (в творчестве Борнхёэ, Ярва, Саля, Г. Луйги и др.)» (Адамс 1956: 259). Можно предположить, что «Адо» реализовал общую романтическую модель будущего эстонского исторического нарратива: традиционно негативное изображение немецких захватчиков, оказывающихся далекими от заповедей христианства, идеализация древних эстов, пафос освободительной борьбы и стереотипные описания природы. Особенно явной заметна перекличка повести Кюхельбекера с творчеством Эдуарда Борнхёэ: его повестями «Мститель» (где, помимо прочего, можно найти и описание борьбы с медведем), «Борьба Виллу» (где развивается мотив заточения) и «Князь Габриэль» (где основной тематикой являются дружественные русско-эстонские отношения).
Борис Вейзенен
