Александр Филюшкин, автор последней обстоятельной монографии князя Андрея Курбского, находит, что на самом деле было три Курбских: реально существовавший боярин и воевода, писатель и автор посланий к царю Ивану Грозному и, наконец, общий мифический образ Курбского как первого русского эмигранта.
Князь
Андрей Курбский родился в октябре или ноябре 1528 года в семье Михаила Курбского и Марии Тучковой. Он происходил из рода ярославских князей, в ту пору вынужденных служить Москве. Известно, что у него был брат Иван, впоследствии погибший при взятии Казани в 1552 году.
Считается, что Курбский начал служить в 1543 году в возрасте 15 лет. Его первое официально упоминание в служебных списках относится к 1547 году. Во время похода на Казань в 1459 году он назван стольником в царской свите. В 1550 году Курбский был назначен воеводой в город Пронск, а в следующем году он был вторым воеводой в Рязани. В июне и июле 1552 года воевал с крымскими татарами под Тулой, а в августе-октябре получил сильные ранения в рукопашных боях при осаде Казани. Его служба была оценена Иваном: князь вошел в ближайшее окружение царя, участвовал в поездке царской семьи по монастырям. С 1553 года участвовал в усмирении казанских татар, а в 1556 году впервые упомянут в источниках в чине боярина.
Князь Курбский принял значительное участие в Ливонской войне, возглавлял сторожевой полк в январском походе 1558 года, о котором впоследствии писал, что «целый месяц ходили мы по ней (Ливонии – Б.В.), и нигде не дали они нам сражения. Из одной только крепости вышли против наших разъездов и тут же были разбиты. Прошли мы по их земле, разоряя ее, больше 40 миль. Вошли мы в Лифляндию из большого города Пскова и, обойдя вокруг, благополучно вышли из нее у Ивангорода. Вывезли мы с собой множество разной добычи, потому что страна была там очень богатая, а жители ее впали в такую гордыню, что отступили от христианской веры, от обычаев и добрых дел своих предков, от всего удалились и ринулись все на широкий и просторный путь, то есть в обильное пьянство и невоздержанность, долгий сон и лень, несправедливости и междоусобное кровопролитие». Курбский участвовал в боевых действиях весной и летом этого года, а в 1560 году его военная карьера достигла своего пика: он был назначен первым воеводой выступавшего из Юрьева (Дерпт, Тарту) полка, руководил военными действиями при Вассенштейне (Пайде) и Феллине (Вильянди) и даже писал, что сам убил одного из ливонских военачальников. 21 августа 1560 года в плен Курбскому попал бывший магистр ордена Вильгельм фон Фюрстенберг. В августе 1562 года состоялась неудачная для Курбского битва при Невеле. Считается, что одним из причин дальнейшего бегства Курбского был страх за неудачу в этом сражении. Тем не менее, поражение под Невелем не повлекло на князя неприятностей. В конце 1562 года Курбский принял участие в Полоцком походе Ивана Грозного. В 1563 году Курбский стал наместником русской Ливонии и первым воеводой в Юрьеве. Исследователи по-разному оценивали это назначение: с одной стороны это был несомненный знак доверия, с другой – на новом посту Курбскому приходилось отвечать за любые нарушения порядка в присоединенных землях.
О воеводстве Кубрского в Юрьеве сохранилось очень мало информации. Полагается, что именно в это время князь находится в духовных поисках: выписывает для себя из Псковско-Печерского монастыря духовную литературу, вступает в переписку со старцем монастыря Вассианом Муромцевым. В Юрьеве Курбский собирает для себя обстоятельную библиотеку, где имелись переводы Максима Грека, трактат Иосифа Флавия, сочинения Августина и различные жития. После своего бегства Курбский будет очень сильно сожалеть об оставленной библиотеке и предпримет меры к ее возвращению.
Административная деятельность Курбского на посту Юрьевского воеводы не отличалась успехами: попытка зимой 1563 года добиться подписания местным дворянством торговых привилегий оказалась неудачной. В одном из писем в монастырь незадолго после прибытия на новое место назначения Курбский в завуалированной форме жаловался на возможные опалы. Немецкий биограф Курбского Инга Ауэрбах считает, что конфликт Курбского и царя был связан с вопросом о политике присоединения Ливонии: царь требовал быстрого и насильственного подчинения, а Курбский отстаивал более мягкую тактику. Исследователями отмечен и тот факт, что в сочинениях Курбского ливонцы никогда не демонизируются так сильно, как, например, татары, а в некоторых местах он упоминает о них с явным уважением. К Юрьевскому периоду жизни князя относятся и его тайные сношения с членами фамилии Радзивиллов, которые, по мнению большинства ученых, и подтолкнули князя к бегству 30 апреля 1564 года.
Курбский оставил в Юрьеве свою беременную жену и сына (впоследствии все его близкие родственники умерли в тюрьме). Известно, что князя сопровождала группа приближенных ему людей. С собой в Литву Курбский взял трех лошадей и 12 сумок добра, которое, однако, было большей частью у него отобрано местными дворянами. Между тем, сама акция побега Курбского была не мгновенным порывом, а обдуманным решением. Известны письма короля Сигизмунда Второго Августа к Миколаю Радзивиллу, где упоминаются и старания последнего в отношении Курбского.
Находясь на положении эмигранта, Курбский должен был доказывать свою преданность Речи Посполитой участием в военных действиях против России. Так, в 1564 году он сражается под Полоцком, Великими Луками, и к этому времени относится апокриф о том, что князь очень сильно старался выслужиться в глазах короля и даже просил приковать его к телеге во время боя, чтобы доказать свою преданность во время боя. К 1567 году относится свидетельство о поставке Курбским ста коней для армии. В 1579 году Стефан Баторий приказал приостановить все судебные изыскания против князя во время его похода против русских. Во время похода 1851 года Курбский заболел и не смог (или не захотел) принимать участия в походе на Псков. 4 июля 1685 года сейм назначил его старостой Ковеля. Известно, что он принимал участие в сеймах литовского дворянства. Без сомнения Курбский использовался как советчик и знаток по части отношений с Россией, но его влияние на короля и политики Речи Посполитой было впоследствии преувеличено.
Курбский владел в Литве двумя замками, дворцом и 28 деревнями в трех волостях. Ему очень часто приходилось воевать со своими соседями, которые захватывали окраины его земель. После нескольких судебных процессов король подтвердил, что имение Курбского принадлежит короне и Курбский владеет им от имени короля. Этот указ ограждал Курбского от воинственных соседей, но одновременно лишал его стабильной материальной базы. Между тем, в 1568 году его владения значительно расширились: Курбский получил в свое пользование и Смединскую волость. Отношения с соседями и местными жителями продолжали оставаться тяжелыми: в 1569 году сам Курбский выступил как притеснитель местных евреев, в последующие годы столкновения слуг Курбского и других дворян доводили даже до убийств и разбирались на высшем уровне. Очень неудачным оказался брак Курбского с княгиней Марией Гольшанской в 1570 году: для нее это было уже третье замужество, что усложнило значительно усложнило ситуацию, когда супруга определила в своем завещании всю свою собственность во владение мужа. Это был брак, основанный на материальной выгоде, а по характеру супруги не подходили друг другу. Жена обвиняла мужа в рукоприкладстве, муж жену в воровстве и измене. В 1579 году Курбский женился на Александре Семашке, а вторая жена продолжала с ним судиться. Многочисленные судебные разборки продолжались до самой смерти Курбского в мае 1583 года в Ковеле. После его смерти некоторые самозванцы пытались устроиться в России, выдавая себя за его родственников, что сулило им значительные материальные выгоды.
Писатель и переводчик
Помимо военных походов и многочисленных судебных разборок Курбский усиленно занимался в Литве и просветительской деятельностью. Перейдя на службу к католическому монарху, князь, тем не менее, остался православным и пытался создать при своем имении просветительский кружок, где занимались бы переводами духовных книг. Для переводческой деятельности Курбский сам учит латынь и приобретает много книг: сочинения Василия Великого, Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Иоанна Дамаскина. Курбский сам выступил в роли переводчика. Его можно было бы назвать вслед В. Калугиным «просвещенным ортодоксом»: князь сочетал веру в незыблемость древнего благочестия с деятельностью, которая оказалась на проверку расширением культурных контактов. Список переводов, приписываемых кружку Курбского, довольно-таки большой: в него входят помимо упомянутых Цицерон и фрагменты словарей – латинского словаря Амвросия Калепино и «Ономастикон» Конрада Геснера. Часть переводов была объединена переводчиком в сборник «Новый Маргарит».
Обращение к духовным текстам способствовало выработке определенного политического мировоззрения Курбского, в особенности это касается влияния трудов Иоанна Дамаскина («Диалектика», «О силлогизме»), которые князь переводил сам. Он разрабатывает концепцию о двух драконах, один из которых – внешний – является откровенным губителем христиан, Нероном, а второй – внутренний – лишь прикрывается христианским монархом, но на самом деле скрыто внедряет в государстве сатанизм. Живым воплощением такого монарха становится для Курбского Иван Грозный. Царствие последнего вбирает для князя эсхатологические черты.
Наиболее известными произведениями Курбского являются послания Ивану Грозному, в котором князь обвиняет царя в тирании, удалений от трона и убийстве порядочных людей, разврате и даже неучености. Грозный удостоил Курбского ответом: завязалась необычная переписка: известны два послания царя и три послания Курбского. Переписка сохранилась только в позднейших списках первой трети 17 века. Письма Курбского являются основным источником для реконструкции его биографии, но, тем не менее, они в значительной мере насыщенны интертекстуальными отсылками к библии, отцам церкви, богаты на риторические приемы. Предложенную Курбским модель видения исторических событий сложно полностью считать исторически достоверной, но в исторической перспективе именно за ней оказалась победа. Как утверждает Филюшкин, современное восприятие правления Ивана Грозного (хорошее начало и плохая вторая половина царствования) во многом опирается на предложенные им стереотипы. В письмах к царю берет свое начало популярный миф о князе Курбском как о первом политическом эмигранте.
Миф
Культурная рецепция образа Курбского имеет большую историю. Ее истоками были его собственные сочинения, предлагающие свой взгляд на историю правления Грозного. Первые попытки мифологизации мятежного князя, «великого человека», относятся к 1641 году, когда Симон Окольский помещает в «Польском мире» („Orbis Poloni“) герб Курбского и краткий комментарий к нему. Курбский и его слуга Василий Шибанов упоминаются в русской летописи 1652 года. Популярностью пользовались так называемые «сборники Курбского», состоявшие из подборки его сочинений, к которым впоследствии были добавлены описания России времен Ивана Грозного других авторов. Послания князя начинают восприниматься не только как исторический источник, но и как тексты, направленные против власти. Положительным персонажем, завоевателем Казани является Курбский в «Россиаде» Михаила Хераскова (1778). Обильно цитирует тексты Курбского в своей «Истории государства Российского» Николай Карамзин, который, по мнению исследователя К. Ерусалимского, открыл трагедию князя как одновременно тираноборца и предателя. Важное развитие образ Курбского получил в творчестве декабристов: Кондратий Рылеев пишет о нем думу «Курбский» (1821), где последний представлен пламенным патриотом, изгнанным из своего отечества. Косвенно Курбского можно встретить и в «Борисе Годунове» (1825) Александра Пушкина, где среди действующих лиц имеется и выдуманный сын князя, возвращающийся с войсками Лжедмитрия Первого на родину. В 1843 году вышел разгромленный Белинским роман Бориса Федорова «Андрей Курбский», где повествование о герое отмечено влиянием готического нарратива и где помимо прочего первую жену Курбского Гликерью похищают и держат в своем замке разбойники-эстонцы. В 1857 году была опубликована трагедия барона Розена «Князья Курбские», драматург заставляет отца и сына встретится на поле боя под Псковом. Критические нотки в отношении Курбского можно найти в поэме Алексея Толстого «Василий Шибанов» (1840), где настоящим героем оказывается не он, а его слуга Шибанов, доставивший письмо своего хозяина царю и погибший мучительной смертью. В книге Сергея Горского «Жизнь и историческое значение князя Андрея Михайловича Курбского» (1858) князь рассматривается как враг России, достойный осуждения человек. Это была знаковая перемена. Если в предыдущих трактовках Курбского в конечном итоге ждало прощение (здесь принимались во внимание разные факторы, такие как тоска по родине, отказ от военных действий в отношении России, встреча с сыном, наконец, территориальные завоевания России), то в советский период Курбский однозначно толковался как враг, а его противник, царь Иван, рассматривался как идеальный правитель.
Таким образом, можно говорить о крайней идеологичности образа Курбского как знаковой фигуры русской истории: это либо честный патриот, обвинитель неправедной власти, либо изменник родины, перешедший на сторону ее врага. Переходы от одной крайней оценки Курбского к другой в конечном итоге характеризуют все историю восприятия этого образа.
Юрьевская полемика
Литературная деятельность князя Курбского в достаточной мере связана с Эстонией. Сергей Исаков пишет о том, что она началась в Дерпте. Помимо посланий в Псковско-Печерский монастырь Курбский пишет и текст, озаглавленный как «Ивану многоученому ответ о правой вере», который создан, по мнению исследователей, одновременно с письмами к Вассиану, то есть в 1563 году. Считается, что адресатом послания, «Иваном многоученым», является дерптский пастор Иоганн Веттерман, получивший образование в Виттенберском университете (магистр теологии). В 1553-1565 гг. он служил в приходе Св. Марии в Дерпте капелланом, а позднее вторым пастором. Курбский не называет в самом тексте послания имени своего оппонента.
Послание Курбского посвящено вопросам вероисповедания: Курбский излагает православную трактовку Святого Духа, обращаясь за поддержкой к разным теологическим сочинениям. Лютеранство, как и католичество, воспринимается автором враждебно: лютеране критикуются за непочитание икон и даже привычку сбривать бороду. Осуждая лютеран за «растленность», Курбский рассматривает Ливонскую войну и завоевание Ливонии русскими войсками как наказание лютеранам за грехи.
В 1565 году Веттерман, как и другие жители Дерпта, был принудительно отправлен на поселение в Россию, но заслужил доверие самого царя, который определил его на службу в свою библиотеку. Веттерман вернулся в Дерпт в 1570 и умер в 1571 году.
События Ливонской войны описываются Курбским и в «Истории о великом князе Московском» (1570е).
Борис Вейзенен
![Сказанiя князя Курбскaго [2]](./files/tekst/1080/detail/thumb/31848-31904.jpg "Сказанiя князя Курбскaго [2]")
