Биография
Детство и юность
Дитрих Генрих Юргенсон родился 15 (27) июля 1804 года в имении Васалемма (Wassalem) недалеко от Таллина (Reval), в семье сапожника. Его отец, эстонец по происхождению, Карл Юргенсон (умер в начале октября 1840 года), очевидно, был во время рождения сына еще крепостным и не имел фамилии, но позднее стал управляющим (Junker, Verwalter) имения Васалемма, затем был мельником в Алавайну и в приходе Козе (Kosch) уезда Ору; под старость же сделался мелким купцом в Таллине. Мать Юргенсона, Магдалена Фальк, была дочкой Иоганна Фалька из среднего сословия.
Благочестивые родители послали десятилетнего сына учиться в Таллин к некому преподавателю кистерской школы Найманну. В промежутке с 1817 по 19 гг. юноша учился уже в уездном училище Таллина, а затем, в 1819-23 гг. в губернской таллинской гимназии.
Во время обучения в гимназии Юргенсона, получавшего как успевающий ученик школьную стипендию, поддерживал и некий зажиточный мужчина (ein wohlhabender Mann), скорее всего, его учитель. Молодой человек проживал пансионером у него дома. Как считается, благодаря обязанности привести в порядок обширную библиотеку своего благодетеля Юргенсон особенно основательно познакомился с книгами и приобрел такие впоследствии характеризующие его черты как любовь к порядку и страсть к систематизации.
После успешного окончания гимназии Юргенсон отправился в Тарту (Dorpat), где в течение последующих трех лет (1823-26) посвятил себя занятиям теологией. Помимо учебы он давал уроки в некой местной воскресной школе.
Пробудив к себе интерес профессора догматики и христианской морали Лоренца Эверса, Юргенсон заслужил «отеческую заботу» этого ортодоксального пожилого господина, подразумевающую, помимо академического руководства, и материальную поддержку. Кроме теологических предметов студент уделял особое внимание восточным языкам, помимо прочего, слушал специальные курсы профессора В. Ф. Хезеля по древнееврейскому, арабскому, халдейскому и сирийскому языкам, но занимался и журналистикой и не пропускал философской коллегии Г. В. Иеше. Как и его ровесник Фридрих Рейнхольд Крейцвальд, с которым он мог быть знаком уже во время учебы в Таллине, Юргенсон принадлежал к кружку студентов-эстофилов, собравшихся в 1820-е годы около Фридриха Роберта Фельмана.
После завершения университета в 1826 году некоторое время Юргенсон работал домашним учителем в имении Туула (Thula) недалеко от Кейла (Kegel) в многодетной семье недавно усопшего гвардейского офицера Ганса Вильгельма фон Регекампа (умершего 21.04.1826).
Инспектор семинарии
В конце 1827 года Э. В. К. Фон Сарториус, профессор догматики и морали Тартуского университета, а также и член школьной комиссии, сделал домашнему наставнику из Туула предложение занять место управляющего (инспектора) и пастора при учительской семинарии для начальных школ (Elementarlehrer-Seminarium), которую в ближайшее время собирались основать в Тарту. Юргенсон был утвержден на эту должность уже в мае 1828 года. Учебная деятельность началась в августе. Работа в качестве инспектора семинарии, вероятно, большей частью отвечавшая призванию Юргенсона, стала основной его профессией на всю дальнейшую жизнь.
Третьего июля 1831 года в Таллине был заключен брачный контракт между Юргенсоном и остзейской дворянкой Вильгельминой фон Регекампф (родилась в 1814), дочерью помещика из Туула, которая была одним из его подопечных во времена домашнего учительства. В семье родились, по крайней мере, два ребенка. Брак между литератором эстонского происхождения и представительницей прибалтийского дворянства, известного в Таллине уже в 17 веке (в качестве купцов Большой гильдии), являлся очень редким явлением.
Тартуская семинария занималась подготовкой учителей для начальных школ в Прибалтике. Это учебное заведение было первым из подобных в прибалтийских провинциях и одним из самых ранних во всей Российской империи. Рабочие условия заведующего училищем не были выгодными: он должен был быть управляющим, пастором, наставником и ответственным экономом в одном лице и обходиться небольшим заработком. В помощниках был только один учитель пения и музыки, позднее добавился учитель русского языка. Предлагаемый семинарией курс длился от двух до трех лет. Все происходило за счет государства и в лютеранском духе. Питомцы, которых сперва было восемь, а позже двенадцать, в большинстве эстонские и латышские мальчики, жили при школе и ели за одним столом с инспектором. Так, по крайней мерее, согласно идее, из них сложилась единая семья (просторная квартира Юргенсонов находился в здании семинарии).
Учительская семинария находился на краю Тарту, около шоссе Рийа, в каменном одноэтажном доме, к которому принадлежали еще два побочных здания и сад. (Сейчас в этом здании (Riia mnt 23), к которому в последней четверти 19 века пристроили второй этаж, находится Институт Молекулярной и Клеточной биологии Тартуского Университета.)
В качестве инспектора семинарии Юргенсон проработал общей сложностью тринадцать лет. Его характеризовали как хорошего педагога, который со вниманием изучал зарубежную литературу по специальности, будучи в курсе новых путей развития педагогики. Он безуспешно пытался улучшить слабую позицию Тартуской семинарии среди образовательных учреждений и увеличить права учителей и учеников (с точки зрения закона семинария имела уровень уездного училища). История и деятельность семинарии изложена в составленной Юргенсоном брошюре „Das Elementarlehrer-Seminarium zu Dorpat nach seiner gegenwärtigen Einrichtung und Verfassung“ (Dorpat, 1833), которую использовали как основной источник по истории школы.
Учительская семинария в Тарту не представляла собой питомник для эстонских и латышских интеллигентов, как правило, ученики онемечивались. Эстоноязчными книгами все-таки занимался выпускник семинарии Иоганн Томассон, переделывавший на эстонский лад первые сентиментальные рассказы. Его литературную деятельность связывали именно с влиянием Юргенсона (Р. Пылдмяе). (В 1889 году в процессе русификации Прибалтики семинария была закрыта.)
Последняя четверть жизни
Семинарская деятельность Юргенсона, которой он занимался с добросовестной точностью, не была все-таки всей его жизнью. Научные интересы связывали его в первую очередь с Тартуским университетом. В 1830-е годы он принадлежал к действовавшему в Тарту «научному кружку общения» (wissenschaftlicher Unterhaltungs-Cirkel), в подгруппах которого делали доклады о различных научных дисциплинах. Отсюда исходила инициатива издания еженедельника „Das Inland“, ставшего важным форумом для обсуждения культуры в Прибалтике и издававшегося в 1836-63 гг. Наряду с Ф. Р. Фельманом и Александром фон Гуком Юргенсон входил в группу, занимающуюся изучением эстонского языка, литературы и истории. В 1838 году из нее было сформировано Ученое Эстонское общество (Gelehrte Esthnische Gesellschaft), поставившее своей целью развитие знаний о прошлом и настоящем эстонского народа, о языке и литературе и населенной эстонцами земле.
С 1837 года до своей смерти Юргенсон одновременно работал и лектором эстонского языка в Тартуском университете (его предшественником был Иоганн Самуил Фридрих Бубриг). Он был первым эстонцем, избранным на это место.
У Юргенсона были и другие обязанности. Так, он работал деловым управляющим тартуского общества призрения (Dorpater Deutscher Hilfsverein, 1823–1940). Это была добровольная филантропическая организация, занимающаяся заботой о нуждающихся жителях Тарту (бедных, больных и т.п.).
В 1839 году Юргенсон посетил все три прибалтийские губернии, занимаясь по распоряжению куратора Тартуского университета ревизией местных начальных школ в Валге (Walk), Вальмиере (Wolmar), Лимбажи (Lemsal), Риге (Riga), Митаве (Jelgava, Mitau) и Пярну (Pernau).
Летом 1841 года Юргенсон, к тому времени обремененный множеством дел и обязанностей титулярный советник, заболел нервной лихорадкой (Nervenfieber – скорее всего, одна из форм тифа) и умер после шести недель болезни 10 (22) августа 1841 года в Тарту в возрасте 37 лет.
Творчество
Деятельность в УЭО
Деятельность Юргенсона в области культуры тесно связана, прежде всего, с Ученым Эстонским обществом (УЭО). Он принадлежал благодаря Фельману к 19 членам-основателям и значительно помогал в качестве первого секретаря общества (1838-41) оформить лицо объединения в первые годы существования и определить важнейшие направления его деятельности. Последующий президент общества Фельман высоко ценил работу Юргенсона как секретаря УЭО. Вне всякого сомнения, наряду с Ф. Р. Фельманом, профессором анатомии А. Фон Гуком и Ф. Р. Крейцвальдом он был одним из самых энергичных членов общества в его самые первые годы.
Деятельность Юргенсона в УЭО была сосредоточена в основном на трех начинаниях, которыми являлись создание библиотеки общества, составление библиографии книг на эстонском языке и, наконец, написание эстонско-немецкого словаря. К этому добавлялись в первую очередь языковедческие доклады для собраний общества, координирование распространения эстонских книг через библиотеки (1839-40) и запуск циркуляра для объединения с зарубежными членами общества (начиная с 1841 года). Во времена Юргенсона вышла и первая тетрадь трудов „Verhandlungen der gelehrten Estnischen Gesellschaft“ (1840), при его же активном участии УЭО стал издавать и календарь „Tarto- ja Wõrro-ma rahwa Kalender“ (1840).
Благодаря начинанию фон Гука УЭО основало в 1839-40 гг. книжные склады во многие города Эстляндии и Лифляндии (с центром в Тарту), через которые пытались способствовать распространению литературы на эстонском языке. Рынок эстоноязычных книг был тогда еще плохим, систематическая деятельность практически отсутствовала. Немецкие книжные магазины не занимались распространением изданий на эстонском языке, в первую очередь их было возможно получить у переплетчиков книг и в народных лавках, через церкви и библейские кружки, через посредство учителей. Сеть книжных магазинов ученого общества не смогла, если не считать выруского склада (Werro) под руководством Крейцвальда, соревноваться даже с этими традиционными популяризаторами, и после смерти фон Гука (1842) предприятие заглохло. Вполне вероятно, что одной из причин этого был тот факт, что среди эстонских читателей не произошло еще «читательской революции», перехода с интенсивного чтения на экстенсивное. Не были созданы библиотеки и читальные кружки, современный эстонский читатель еще не появился. Нужду, в основном, по книгам духовного содержания вполне удовлетворяли более бедные источники.
Данные выхода обо всех имевшихся в складах УЭО эстоноязычных книгах содержит составленный Юргенсоном труд „Kirja-Kulutaja“ анонимно вышедший в 1840 году на средства общества. В начале этого первого книжного каталога на эстонском языке (и одновременно первого эстонского делового каталога), из экземпляров которого до наших дней сохранился только один, имеется вступление на нескольких страницах. Программу УЭО выпускать подобные каталоги в дальнейшем из-за неэффективности сети книжных магазинов осуществить не удалось.
Основанная Юргенсоном библиотека УЭО стала самым большим и самым полным по части старинной словесности собранием книг и рукописей на эстонском языке в 19 веке. Во время ликвидации УЭО в 1950 году (в 1988 общества было основано заново) обширная коллекция (около 25 000 томов и 160 000 страниц рукописей) была поделена между Центральной библиотекой ЭССР (Таллин) и Государственным Музеем литературы (Тарту). Сейчас все собрание находится в Библиотеке Тартуского университета и в Эстонском Музее литературы.
Будучи содержателем библиотеки УЭО Юргенсон начал составление библиографии эстоноязычной литературы, которую продолжили его позднейшие коллеги. Эта основательная работа в форме карточного каталога озаглавлена „Bibliotheca esthonica oder chronologisches Verzeichniss aller in ehstnischen Sprache und über die ehstnische Sprache im Druck erschienenen Schriften“, и ее авторами в хронологическом порядке являются Д. Г. Юргенсон, К. Э. Саксендаль, Г. Э. Хартманн и А. И. Швабе. В труде отмечены эстоноязычные и касающиеся эстонского языка печатные труды с 1553 по 1865 гг. (регистр имен находится сейчас в неупорядоченной части фонда УЭО в отделе рукописей Эстонского Музея литературы). Вклад Юргенсона охватывает больше половины всей библиографии (издания до 1840 года).
Результатом приостановленного в 1872 году гигантского проекта был изданный Швабе список „Chronologisches Verzeichniss aller in der Bibliothek der gelehrten estnischen Gesellschaft sich befindenden estnischen Druckschriftem“ (1867), содержащий заглавия 1395 книг. Юргенсон не начинал свою работу на пустом месте, общие черты начинания были почерпаны из обзора Карла Готлоба Зонтага (1827) о „Bibliotheca esthonica“ Иоганна Генриха Розенплянтера. Труд последнего являлся образцом и для дальнейших описаний.
Надо отметить, что первая библиография латышской литературы „Chronologischer Conspect der Lettischen Literatur von 1587 bis 1830“ вышла из печати уже в 1831, и ее авторами являются Карл Эдуард Напиерский и Карл Готлоб Зонтаг. Первый список финской литературы был опубликован Карлом Никласом Кекманом уже в 1821 году под названием „Förteckning a härtills vetterligen tryckta Finska skrifter“.
Историк литературы
В апреле 1841 года Юргенсон прочитал в УЭО доклад, где он первым попытался систематически рассмотреть развитие эстонской литературы (до 1715 года). Вместе с частью, охватывающей поздний период, доклад был опубликован после смерти автора в 1843-44 гг. в Тарту в работах УЭО (вторая и третья тетради первого тома) под названием „Kurze Geschichte der ehstnischen Literatur“. Это самый известный труд Юргенсона и один из базовых текстов истории эстонской литературы. Хотя в УЭО шли разговоры о повторном напечатании доклада, но дело так и не сдвинулось с места.
Юргенсоновская история литературы большей частью конспективна, но исчерпывающе использует имеющиеся в наличие источники, имея основополагающее значение в историографии эстонской литературы. Этот немецкоязычный труд был назван «фундаментом», на котором была позже построена эстоноязычная история литературы (Т. Лийв).
В „Kurze Geschichte der ehstnischen Literatur“ понятие литературы определяется большей частью лингвистически, уподобляется с любым напечатанным текстом на эстонской языке, другими словами, с письменностью вообще. Таким образом, историей эстонской литературы объявляют историю всех эстоноязычных книг. В этом очень обширном обзоре частью эстонской литературы становятся, помимо прочего, цитаты и фразы из хроник Генриха фон Леттланда, Томаса Иерне, Кристиана Кельха и т.д. Достойно внимания и то, что Юргенсон не считает фольклор частью эстонской литературы, тем самым, закладывая базу для церковно-исторического разбора эстонской литературы, какого в будущем придерживались, помимо прочих, и Карл Август Херманн и Густав Суйтс. Труды иноязычных авторов, родившихся в Прибалтике или связанных с нею, как основные тексты истории литературы Юргенсона не интересуют.
В изложении Юргенсона история эстонской литературы состоит из четырех этапов: 1) 1200–1630 (до Иохима Россиниуса и Генриха Шталя), 2) 1630-1715 (до перевода Нового завета на североэстонский язык), 3) 1715-1817 (до Отто Вильгельма Мазинга), 4) 1817-40 (до времен автора). Эта основанная на филологии и книжной истории периодизация была работой пионера и с небольшими изменениями применялась и поздними историями литературы (К.А. Херманн, Михкель Кампмаа). Местами разбор Юргенсона напоминает библиографию, но надо иметь ввиду, что в начале 19 века библиография, книговеденье, лингвистика и литературоведение еще не были четко разделены друг от друга (Р. Нейталь).
Самый основательный и самостоятельный разбор предлагается о последнем, четвертом этапе. Из литераторов этого периода самой лучшей оценки заслуживает Мазинг, вторым важным автором считают Розенплянтера. Примечательными знатоками эстонского языка упоминаются Петер фон Мантейффель и Крейцвальд. Труд „Kurze Geschichte der ehstnischen Literatur“ сконструировал канон эстонской литературы, который с некоторыми изменениями сохранился и сейчас.
Подход Юргенсона к истории эстонской литературы был назван филологическим, библиографическим и культурологическим методом, в самом широком смысле ставшим примером и для других историй эстонской литературы. К лингвистическому и орфографическому анализу, который доминирует в разборе Юргенсона, поздние трактовки добавили в первую очередь только литературоведческий и эстетический аспект (Р. Нейталь).
„Kurze Geschichte der ehstnischen Literatur“ – первая опубликованная история эстонской литературы, используемая как самый видный разбор эстонской письменности до конца 19 века. На ее опыт смог опереться финский профессор А. Э. Альквист при создании свого вышедшего в 1855 году обзора „Viron nykyisemmästä kirjallisuudesta“. (Первой историй эстонской литературы на эстонском языке был труд Юхана Кундера «Eesti kirjandus koolile ja kodule» («Эстонская литература для школы и дома»), опубликованный в 1855 году. Начало эстонской литературы Кундер видит уже в народных песнях.)
Надо заметить, что систематический обзор латышской литературы был сделан еще четверть века назад: в 1812 году в Митаве появился труд Ульриха Эрнста Циммерманна „Versuch einer Geschichte der lettischen Literatur“, явившийся по сравнению с несколькими десятками страниц конспекта Юргенсона очень обширным трудом (136 страниц).
Примерно в одно время с историей литературы Юргенсона в Лейпциге вышла из печати история немецкой литературы германиста Георга Готфрида Гервинуса «Die Geschichte der poetischen Nationalliteratur der Deutschen» (5 томов, 1835-42), отличающаяся по сравнению с предыдущими немецкими историями новым научным качеством. „Kurze Geschichte der ehstnischen Literatur“ все-таки несравненно ближе разбору Августа Коберштайна „Grundriss der Geschichte der deutschen Nationalliteratur“, выпущенном в Лейпциге в 1827 и представляющем из себя обширный и прежде всего сосредоточенный на внешние данные труд, приобретший в Германии популярность.
Исследователь языка
Основной деятельностью Юргенсона-языковеда были подготовительные работы для составления эстонско-немецкого словаря. Идея о создании последнего была предложена им уже в декабре 1838 года на собрании УЭО. Доклад „Vorschlag, betreffend die Herausgabe eines vollständigen Esthnisch-Deutschen Wörterbuchs“, прозвучавший в обществе в январе 1839 года (текст вышел 20 сентября того же года в 38 номере газеты „Das Inland“), стал первоначальной программой языковедческой деятельности УЭО.
Желанием Юргенсона была составление «по возможности точного критического эстонско-немецкого словаря», охватывающего два основных диалекта „thesaurus linguae esthonicae“. Это должен был быть коллективных проект всех членов УЭО – из-за нехватки подготовительных работ, малого количества письменности и самого наличия двух основных диалектов Юргенсон не видел возможности того, чтобы с трудом такого формата справился бы один человек. В 1841 году составление словаря было одной из главных задач Ученого общества. Тем не менее, работа не спорилась и остановилась уже из-за ранней смерти Юргенсона. Только увидевший свет в Петербурге в 1869 году труд „Ehstnisch-deutsches Wörterbuch“, работу над которым Фердинанд Иоганн Видеман (тоже член общества) начал в 1860, используя материалы УЭО, может отвечать замыслу Юргенсона.
Юргенсон считал желательным взаимное приближение эстонских диалектов и видел будущее в едином языке. Выпуск словаря должен был ускорить рождение единого письменного языка.
Для расширения своей коллекции слов Юргенсон планировал устроить летом 1841 поход, частично пеший, по маршруту Тарту – Вильянди (Fellin) – Пярну – Лихула (Leal) – Хаапсалу (Hapsal) – Таллин. «Хочу странствовать по земле и лучше изучить язык и обычаи народа». План так и не реализовался из-за ранней смерти Юргенсона.
Юргенсон входил в комиссию УЭО, задачей которой было определить орфографию эстонского языка. Помимо этого, он рассматривал в Ученом обществе вопрос об изменении слов и занимался немного и ливским языком (летом 1839 находился в экспедиции в Уус-Салатсе (Svētciems, Neu-Salis) вместе с профессором мировой и русской истории Тартуского университета Ф. Крузе).
Кстати, на докладе Юргенсона „Ueber die Entstehung der beiden Hauptdialecte der Esthnischen Sprache“ (1839) основывается лекция Фельмана как лектора эстонского языка „Über die Dialecte in der estnischen Sprache“ (записанная, вероятно, в 1842). Именно Юргенсон считался до Фельмана самым большим авторитетом по части эстонского языка в УЭО.
Лектор эстонского языка
После отставки Бубрига совет Тартуского университета выбрал поздней осенью 1837 (по старому стилю 02.11.1837) на место лектора эстонского языка Юргенсона, который справлял эту должность до самой смерти. Его конкурентом на соискание места был пастор Тартуского прихода Марья Карл Генрих Константин Гехеве, которого хотел видеть своим преемником Бубриг. Между кандидатами не было личной неприязни, так как через год Гехеве был избран первым президентом УЭО, а Юргенсон стал секретарем кружка.
Юргенсон, ставший пятым лектором эстонского языка в Тартуском университете, был первым эстонцем на этой должности. По основной службе он был и первым педагогом (все его предшественники были священниками). Юргенсон читал лекции по эстонскому языку с весеннего семестра 1838 до весеннего семестра 1841, всего семь семестров. Как и лекторы до него он основывался на грамматике Августа Вильгельма Хупеля „Ehstnische Sprachlehre für die beyden Hauptdialekte“ (Митава, 1818), но использовал в качестве материала для образца и издание Мазинга „Marahwa Näddala-Leht“. Р. Пылдмяе считает сохранившуюся рукопись „Zur ehstnischen Grammatik, reval-ehstnischen Dialects“ материалами его курса. Наконец, заслуживает внимания тот факт, что в лекциях Юргенсона в первый раз содержался разбор истории эстонской литературы (весенний семестр 1841). Его лекторской деятельностью обстоятельно занимался В.-Л. Кингисепп.
Неосуществленные замыслы
После смерти Юргенсона оставшиеся от него рукописные материалы перешли к УЭО. Кое-что было оставлено в рукописях, много было оставлено незаконченным. Так, например, случилось с готовым к печати собранием письменных узоров (Schreibevorschrift), в планах были учебники для учителей народных школ „Arwamisse allustus“ (законченный) и „Lühhike õppetus kuida kirjotamist kolis peab õppetadama“ (оставшийся незавершенным). И хотя Юргенсон принадлежал вместе с Бубригом, Фельманом и Мюльбергом к числу тех, кто планировал на собрании в марте 1841 стать издателями школьной хрестоматии на эстонском языке, из-за смерти он так и не стал школьным писателем.
Неосуществленным осталось и намерение написать беседу двух крестьян о жизни эстонцев для редактируемого УЭО приложения к календарю «Tarto- ja Wõrroma Kalender ehk Täht-ramat 1842 ajastaja päle …», целью которой было бы пробудить в эстонском крестьянине чувство гражданина.
Из сохранившихся рукописных материалов по языковеденью Кингисепп подробно рассмотрел обширное немецкоязычное учение об эстонском языке „Formenlehre der ehstnischen Sprache“ (почерком Бубрига озаглавленное Zur ehstnischen Grammatik, reval-ehstnischen Dialects. Vom verstorbenen Lector Jürgenson. 1841“). Скорее всего, это материалы курса эстонского языка для студентов теологического факультета, а, может быть, конспект лекций, которые, хотя и неотшлифованные, дают хорошее представление о языковедческих взглядах Юргенсона и отражают общий уровень тогдашнего изучения языка.
Заключение
У Дитриха Генриха Юргенсона, стоящего у истоков не одной эстонской национальной науки, есть свои заслуги и в том, что основатель самобытной национальной литературы Ф.Р. Крейцвальд смог стать эстонским писателем. Именно Юргенсон был тем, кто способствовал в 1838-39 гг. тому, что сомневающийся врач из Выру обработал народную книгу И. Г. Д. Чокке „Die Brannteweinpest“ на эстонский лад. Он же был тем, кто редактировал рукопись дебюта Крейвальда в области народной книги „Wina-katk“ (1840) и издал ее. По его совету Крейцвальд занялся и переделкой книги Рудольфа З. Беккера „Noth- und Hülfs-Büchlein für Bauersleute oder lehrreiche Freuden- und Trauer-Geschichte des Dorfs Mildheim“ (1788). (Перевод Крейцвальда под заглавием „Häda- ja Abi-raamatukene, ehk Lahearu küla õpetlik Rõõmu ja kurvastuse juttustus : Esimene jagu“ вышел из печати только в 1862 году.) Крейцвальд начал переводить и народную книгу Чокке „Das Goldmacherdorf”. Благодаря Юргенсону смог увидеть свет и юношеский перевод Крейцвальда „Wagga Jenowewa ajalik elloaeg“ (Tarto, 1842) произведение Г. О. Марбаха „Geschichte von der heiligen Pfalzgräfin Genoveva“ (1838). Это была уже третья переделка историй про Женевьеву.
Заслуги Юргенсона при зачине эстонских национальных наук, вероятно, куда более велики, чем могла быть на первый взгляд ретроспективно разрешить считать его скромная личность, оставшаяся в тени таких гигантов как Фельман и Крейцвальд. В нем видели и предшественника великих идейных мужей расцвета времени национального самосознания (Р. Нейталь).
Так или иначе, Юргенсону, которого принято описывать как целеустремленного, добросовестного, настойчивого и активного деятеля, принадлежит прочное место автора первой «систематичной и нейтральной» (К. Хабихт) истории эстонской литературы.
Вахур Аабрамс
![Kurze Geschichte der ehstnischen Literatur [2]](./files/tekst/426/detail/thumb/17910-17958.jpg "Kurze Geschichte der ehstnischen Literatur [2]")
